«Шербурские зонтики» – возможно, самый сложный и наверняка самый титулованный спектакль театра «Карамболь»: он отмечен многими престижными театральными наградами, включая «Золотую Маску», «Музыкальное сердце театра», «Золотой Софит». Этот спектакль одобрил Мишель Легран, приезжавший в Петербург на его премьеру.

Постановщики (режиссер Василий Бархатов, музыкальный руководитель Ирина Брондз, сценограф Зиновий Марголин) бережно отнеслись к исходному материалу – культовой французской мелодраме Мишеля Леграна и Жака Деми с восхитительной Катрин Денёв в главной роли. В их спектакле, наполненном мелодиями, многие из которых стали шлягерами, все персонажи, как и в кино, поют. Даже бытовые разговоры представлены в форме речитатива.

Так что музыка – нежная, мелодичная, легко запоминающаяся – в исполнении хорошо сыгранного оркестра театра «Карамболь» под управлением Сергея Тарарина стала настоящей героиней вечера. Удивительно, но написанная более полувека назад к красивой, почти рождественской сказке о любви и разлуке, она ничуть не повзрослела и легко оживила слегка осовремененную на берегах Невы историю, наполнив сердца героев и зрителей благородством и поэзией чувств, не менее сентиментальных и не менее искренних, чем в киноверсии.

К сожалению, театральная постановка не позволяет использовать фирменный субтон из «Шербурских зонтиков» – леграновскую манеру пения, нежную, интимную, напоминающую то человеческое дыхание, то дуновение ветерка. Утраченную краску артисты Ольга Левина (Женевьева) и Сергей Овсянников (Ги) пытались восполнить современным вокалом с микрофонами и драматической игрой.

Роль Ги Фуше стала бесспорной творческой удачей Сергея Овсянникова. Воспользовавшись возможностями мюзикла, актер представил свое виденье юноши не простой судьбы, превратив сентиментальную мелодраму в современную трагикомедию. Он играл и пел искренне, не соревнуясь и не подражая киношному предшественнику.

В результате сложились дуэты Овсянникова с Ольгой Левиной и Анной Балобановой (Мадлен). Все трое музыкальны, пластичны, обладают сильными голосами и даром драматических актеров.

Каждая сцена, каждый эпизод наполнены содержанием и направлены на раскрытие основной темы и характеров музыкального спектакля, в котором, как в живом организме, всё тесно переплетено и увязано, при том что каждая роль – актерская индивидуальность.

И по-русски решительная Мадам Эмри (Юлия Надерваль), и похожий манерами на официанта Ролан Кассар (Егор Матвеенко), и добрая, но очень больная Тетушка Элиз (Маргарита Спиридонова) – это сценические характеры, узнаваемые типажи, наделенные индивидуальными вокальными, пластическими и образными красками.

В спектакле много запоминающихся сцен, но одна заслуживает, на мой взгляд, особого внимания. Это сцена в зале кинотеатра, когда Ги сообщает Женевьеве, что его призывают на два года в армию, возможно, на войну в Алжир. Он пропел/сказал это, а мир вокруг даже не шелохнулся: звучит известная тема Леграна из «Шербурских зонтиков», по-прежнему киносеансы сменяют друг друга, одни зрители выходят, другие приходят, в перерывах уборщица наводит порядок, а потрясенные известием влюбленные будто замерли, переживая свою страсть и предстоящую разлуку. Для них время остановилось. Вот уже и уборщица напоминает, что кинотеатр закрывается и пора уходить. За несколько минут, что длится этот эпизод, протекает несколько часов, ставших частью их жизни.

Прощальная песня «Я не могу жить без тебя / Je ne pourrais jamais vivre sans toi» стала настоящим хитом на все времена.

Ги уходит на войну, а Женевьева обещает ждать его «всю свою жизнь». Но, как это нередко бывает, «любовная лодка» оказалась на поверку непрочной – девушка, не дождавшись возлюбленного, вышла замуж за другого. На судьбе песни о вечной любви это, к счастью, не отразилось.

Под давлением груза обстоятельств и времени, когда герои, вроде бы, без вины виноваты, происходит их драматическая, вокальная и даже пластическая трансформация. Из юных, беспечных влюбленных они превращаются в благополучных взрослых, у которых семьи, дети… Но есть ли у них любовь? Долг, стабильность и достаток оказались важнее юношеской мечты о любви и счастье. Поэтому в петербургском спектакле больше «многоточий», чем «точек», и в этом, по-моему, важная заслуга постановщиков, которые дают нам эмоциональную пищу для души, не предлагая окончательных решений.

Однако особенно зрелищным спектакль сделала оригинальная сценография Зиновия Марголина. В ее основе – мастерски созданная иллюзия кино с его темпоритмом, крупными планами, быстрыми сменами сцен и событий. Придуманный художником кинопроектор позволяет, как в старом синематографе, показывать различные «картинки»: салон галантерейного магазинчика, где на стойке в ряд висят пестрые зонтики; залы театра и кинотеатра; вокзал – символ встреч и расставаний, радости и печали…

Завораживающее вращение бобин кинопроектора создает магию движения и возможность окунуться в красоту и силу чистой, возвышенной и бескомпромиссной любви героев, а потом и в драму их расставания, заодно вспомнить себя прежними.

Тема и музыка «Шербурских зонтиков» не утратили со временем своей актуальности и свежести. При более активной, творческой режиссуре этот мюзикл вполне смог бы встать в один ряд с классикой жанра.

Валерий МОДЕСТОВ