Донецкая «Турандот» предстала спектаклем масштабным, ярким и… прямолинейным. Это была просто красивая музыкальная сказка о жестокой китайской принцессе, претерпевающей в финале чудо преображения в любящую женщину, хотя вся предыдущая история не давала к тому ни малейших оснований. Постановщики не стали искать в ней никаких иных смыслов, опускаться в глубины подсознания или отягощаться какими-либо фантомными ассоциациями. И этот подход режиссера из Санкт-Петербурга Александра Лебедева вполне оправдал себя. Вдруг оказалось, что опера может быть и такой, от какой мы уже немного отвыкли. И если в произведении иного рода, нежели «Турандот», обрушившиеся на нас шквал звука и буйство красок могли показаться неуместными, то здесь, на диво, все (или почти все) оказалось к месту и ко времени. А время это лучше всего выражено сказочной же формулировкой: «Жили-были однажды»... А когда? В сказках это неважно. Где – вот тут в спектакле вполне определенно: в Китае. Только не реальном, а сказочном, таком, каким его представлял, наверное, Гоцци, адаптировавший сюжет про Принцессу Турандот для театра. Кстати, что-то неуловимо вахтанговское словно веяло в воздухе, и легкий флер иронии присутствовал, например, в «посмертном» представлении неудачливых женихов принцессы (точнее, их отрубленных голов), в способе сценического существования тройки министров.

Что же такое сказочный Китай? Конечно, пагоды, драконы, вазы… все присутствует в пространстве сцены, а огромный дракон так просто доминирует в самом центре, его пасть – это и задрапированный алой занавесью вход во дворец, как можно догадаться. А все помнят, что в Китае дракон вовсе не ассоциируется с образом чудовища, как в европейском сознании, что фигура дракона – есть и атрибут праздника? Вот праздничным спектакль и получился. Праздничным и экспрессивным. На празднике уместны преувеличения, в сказке уместна однозначность персонажей. Принцесса жестока, Принц Калаф упрям, Лиу самоотверженна и трогательна, отец Калафа Тимур – благородный страдалец. Никаких вторых и тем более третьих планов, они в формате сказки – лишние. А страдания и смерть – совсем не страшные, никакого натурализма, никакого смакования жестокости.

Экспрессии буйства красок декораций (Надежда Швец) и роскошных костюмов (Сергей Чепур) логично сопутствовала экспрессия звуковая. Все было мощно, крупно, и очень ярко, можно даже сказать «богато». Еще раз повторю – в воплощении именно этой музыки стремительный, ошеломляющий звуковой поток, «крупный мазок» уместен, он буквально захватывает. Именно это и продемонстрировали оркестр (дирижер Юрий Парамоненко) и ведущие солисты. Может быть, временами громкость и казалась даже чрезмерной, что, как мне представляется, легко объяснить ограниченным количеством репетиционного времени в условиях этих динамичных гастролей, чтобы приспособиться к не совсем привычной акустике относительно небольшого зала. (Ведь за пару дней до донецкого спектакля упреки в излишней звучности оркестра получил и маэстро Фабио Мастранджело, дирижировавший на этой же площадке «Доном Паскуале» Доницетти).

А вот хор (хормейстер Людмила Стрельцова) как раз продемонстрировал богатство оттенков, и опера предстала многокрасочной хоровой фреской не в меньшей степени, чем бенефисом солистов.

Ведущие партии в этой опере именно что бенефисны, традиционно имеют славу предельно трудных, и если у театра есть возможность обеспечить полноценный состав, то честь ему и хвала.

У Татьяны Плехановой (Турандот) по-настоящему «властный», уверенный и яркий звук, к которому хочется применить слово «стальной», что как нельзя лучше отвечает характеру героини. Виталий Козин из Ростовского музыкального театра (в его послужном списке есть и работа в Донецке, так что он – не совсем гость в этом спектакле) убедительно, технично и стабильно спел Калафа. Вокальная экспрессия у исполнителей словно нарастала с течением действия и финальный дуэт стал ее настоящей кульминацией.

Светлый красивый голос Светланы Малеевой (Лиу) словно оттенил кипящие страсти главных героев, его ровное и немного отстраненное звучание очень легло на образ, ведь свою любовь к принцу Лиу таит так глубоко. Знаменитая финальная ария, конечно, не вызвала столь бурной реакции, как теноровый хит «Nessun dorma», но заставила публику буквально затаить дыхание.

В относительно небольшой партии Тимура Юрий Алексейчук благородным и сдержанным звучанием также контрастировал неудержимой вокальной экспрессии главных персонажей. Малеева и Алексейчук сообщили голосовой палитре спектакля необходимое красочное многообразие.

Просто отличным было трио министров (Сергей Дубницкий, Александр Бакулин, Григорий Шафир) – полноценное и содержательное пение и органичное существование в причудливом непрерывном изобретательном калейдоскопе движений (педагоги-репетиторы Владимир Крюков и Тамара Финько).

Аудитория принимала донецкую «Турандот» восторженно. Наверное, публика реально соскучилась по таким спектаклям – следующим не только духу, но и букве первоисточника, просто и внятно рассказывающим понятную всем историю и дарящим настоящую праздничную радость.



P.S. Нельзя не отметить содержательный и интересный буклет спектакля. Кстати, фестиваль показал, что, к сожалению, далеко не все театры уделяют этому должное внимание.

P.P.S. Сознательно ничего не говорю об условиях, в которых сегодня существует Донецкий театр. Даже внимательно читая новости о происходящем в регионе, мы едва ли можем представить себе, что такое прифронтовой город и что означает сам факт полноценного функционирования в нем театра оперы и балета.


Надежда КУЗЯКОВА